Как он проводил свое время в Петербурге, это мне не совсем известно, но судя по тому, что он был знаком почти со всеми современными ему знаменитостями, надо полагать, что он жил не исключительно в свете и среди своих военных товарищей, а держался умных кружков: он лично знал Жуковского, Пушкина, Дельвига, Гоголя, Каратыгина и Брюллова, ходил в дом к Толстым, где перезнакомился со всем тогдашним
художественным миром и сам с успехом занимался как дилетант и живописью и ваянием, что необыкновенно шло его изящной натуре.
Неточные совпадения
Розанов хочет с
художественным совершенством выразить обывательскую точку зрения на
мир, тот взгляд старых тетушек и дядюшек, по которому государственная служба есть дело серьезное, а литература, идеи и пр. — пустяки, забава.
Слушай: в снах, и особенно в кошмарах, ну, там от расстройства желудка или чего-нибудь, иногда видит человек такие
художественные сны, такую сложную и реальную действительность, такие события или даже целый
мир событий, связанный такою интригой, с такими неожиданными подробностями, начиная с высших ваших проявлений до последней пуговицы на манишке, что, клянусь тебе, Лев Толстой не сочинит, а между тем видят такие сны иной раз вовсе не сочинители, совсем самые заурядные люди, чиновники, фельетонисты, попы…
В
художественном творчестве Л. Толстого постоянно противополагается
мир лживый, условный и
мир подлинный, божественная природа (князь Андрей в петербургском салоне и князь Андрей, смотрящий на поле сражения на звездное небо).
— И у ней нахожу нечто вроде этого; потому что, при всем богатстве и поэтичности ее воображения, сейчас же видно, что она сближалась с разными умными людьми, наскоро позаимствовала от них многое и всеми силами души стремится разнести это по божьему
миру; а уж это — не
художественный прием!
Как некогда Христос сказал рабам и угнетенным: «Вот вам религия, примите ее — и вы победите с нею целый
мир!», — так и Жорж Занд говорит женщинам: «Вы — такой же человек, и требуйте себе этого в гражданском устройстве!» Словом, она представительница и проводница в
художественных образах известного учения эмансипации женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме, и по которым уж, конечно,
миру предстоит со временем преобразоваться.
Пока все это творилось в
мире официальном и общественном, в
мире художественном тоже подготовлялось событие: предполагалось возобновить пьесу «Тридцать лет, или жизнь игрока» [«Тридцать лет или жизнь игрока» — драма в трех действиях французских драматургов Виктора Дюканжа (1783—1833) и Дино.], в которой главную роль Жоржа должен был играть Мочалов.
Если же он сознательно или бессознательно, но изменяет верховной задаче искусства, — просветлять материю красотой, являя ее в свете Преображения, и начинает искать опоры в этом
мире, тогда и искусство принимает черты хозяйства, хотя и особого, утонченного типа; оно становится
художественною магией, в него все более врывается магизм, — в виде ли преднамеренных оркестровых звучностей, или красочных сочетаний, или словесных созвучий и под.
Перед ним встает соблазн стать магическим, приобрести власть над этим
миром, с которым оно связано чрез свою материю, восприемлющую
художественную форму.
И то, что называется звериностью и живостью в дурном смысле, есть болезнь, искажение животного
мира:
художественному глазу удается подсмотреть неживотную, почти человеческую тоску о себе в глазах твари.
Символическое искусство не разрывает связи двух
миров, как это делает эстетический идеализм, примиряющийся на одной лишь
художественной мечтательности, — оно прозревает эту связь, есть мост от низшей реальности к высшей, ad realiora.
Мы убеждаемся, что даже безобразное и дисгармоническое в жизни есть только
художественная игра, которую Воля, в вечном избытке своей радости, ведет сама с собою, — игра созидания и разрушения индивидуального
мира.
И силою, делавшею для него
мир прекрасным, была не сила
художественной фантазии, не сила красоты, а сила жизни.
Сном представлялся мне тогда
мир и
художественным созданием бога, — цветным дымом перед глазами божественно-недовольного…
В"Библиотеке"он писал письма на
художественные темы; не только о театре, но и по вопросам искусства. В работе он был ленивенек, и его надо было подталкивать; но в нем дорог был его искренний интерес к
миру изящного слова, какого я не видал в такой степени в его сверстниках.
Стало быть, и
мир искусства в разных его областях обновился на русской почве именно в эти годы. Тогда и заложено было все дальнейшее развитие русского
художественного творчества, менее отрешенного от жизни, более смелого по своим мотивам, более преданного заветам правды и простоты.
Для меня же три курса Тэна сделались великолепными"пропилеями"ко входу в
мир искусства и не только повысили уровень моего понимания, но и дали гораздо более прочные основы в вопросах творчества и
художественного мастерства.
У них были, конечно, свои читатели; но вплоть до начала 70-х годов о них не только никто не кричал, но и не всякий критик признавал за ними их настоящее творческое достоинство. Жили они вдали от журнального
мира, мало знались с литературной братией, работали много, но не спешно; словом, вели существование настоящих артистов, преследующих свои
художественные идеалы. Многим было известно, что они люди обеспеченные, не нуждающиеся вовсе в срочной денежной работе.
Недоумение мое усиливалось тем, что я всегда живо чувствовал красоты поэзии во всех ее формах; почему же признанные всем
миром за гениальные
художественные произведения сочинения Шекспира не только не нравились мне, но были мне отвратительны?
Во всяком
художественном делании уже творится
мир иной, космос,
мир просветленно-свободный.
Осуществление творческого
художественного акта — произведение дифференцированного искусства, культурные эстетические ценности, исход творчества не в
мир иной, а в культуру
мира этого.
Всякий творческий
художественный акт есть выход из этого
мира, преодоление уродства
мира.
В творчески-художественном отношении к
миру уже приоткрывается
мир иной.
В жизни моральной, как и в жизни познавательной,
художественной, половой, новый человек жаждет творить новую жизнь, а не только нести послушание последствиям греха, не только приспособляться к условиям этого
мира.
В
художественном восприятии
мир дан нам уже просветленным и освобожденным, в нем прорывается человек через тяготу
мира.